За двадцать лет, предшествовавших Первой мировой, из Российской империи эмигрировали почти шесть миллионов человек: украинцев, русских, евреев, поляков. В основном это были крестьяне. Ехали в США, Канаду, Аргентину, Австралию.
Надо сказать, что при проклятом царизме выдача загранпаспортов не была полуавтоматической процедурой. Ничего особенно хорошего от выезда своих граждан за границу российские верхи никогда не ждали. Это повелось еще с той поры, когда князь Курбский повел экспедиционный корпус в Польшу. Корпус ушел на запад, и еще долго Иван Грозный слал письма вслед, коря, совестя и уговаривая вернуться.
Разбегался народишко при Иване, разбегался при Петре. Безлюдели целые волости. Но только Коммунистическая партия, вдохновитель и организатор всех главных мировых прорывов и побед, пресекла этот бардак.
Впервые в истории страну (а также - оккупированные соседние страны) обнесли колючей проволокой и окружили вооруженной стражей не для того, чтобы препятствовать проникновению чуждых элементов извне, а чтобы свои
не разбежались из собственной страны. Государство по принципу зоны.
Маршировали строем и пели о счастье. А пограничники стерегли. Чтобы не перелезали отсюда туда. В принципе, первым шагом советской власти по ограничению выезда из страны была Инструкция комиссарам пограничных пунктов Российской Республики «О правилах въезда и выезда из России» от
21 декабря 1917 г. Согласно новым правилам, для выезда из страны иностранные и русские граждане были обязаны иметь заграничный паспорт. Русские граждане были обязаны получить разрешение на выезд в иностранном отделе Комитета внутренних дел в Петрограде, либо в Москве, в Комиссариате по иностранным делам. Таким образом, за всеми гражданами, пересекавшими государственную границу, устанавливался жёсткий надзор.
Новые правила въезда граждан в страну из-за рубежа были утверждённые НКИД 12 января 1918 года, а декрет СНК РСФСР «О бесхозном имуществе» от 3 ноября 1920 года практически исключал возможность возвращения эмигрировавших граждан когда-либо в будущем. Если до 1920 года заграничные паспорта можно было получить в Народном комиссариате иностранных дел, то с введением изменений этот документ должен был получать ещё и визу Особого отдела ВЧК.
Впервые предложение карать смертной казнью за попытку возвращения из-за рубежа без санкции властей было озвучено Лениным в мае 1922 года на заседании Политбюро ЦК в ходе обсуждения проекта Уголовного кодекса РСФСР. Однако решение не было принято.
Согласно новым правилам, введённым 1 июня 1922 г., для выезда за границу было необходимо получить особое разрешение Народного комиссариата иностранных дел (НКИД). Совершенно очевидно, что это ещё более усложняло процесс выезда, делая его практически невозможным. За рубеж практически не могли выехать ни журналисты, ни писатели, ни иные деятели искусства – для выезда эти люди должны были дожидаться особого решения Политбюро ЦК РКП(б).
В первое время граница охранялась плохо, поэтому желающие эмигрировать связывались с контрабандистами, которые за соответствующую плату переправляли их за кордон. Между прочим, компетентные органы были прекрасно осведомлены о существовании подобных лазеек и даже использовали их в своих интересах.
Процедура выезда за границу в концлагере серпа и молота ужесточалась с каждым годом. Очередным новым этапом ужесточения правил выезда стало «Положение о въезде и выезде из СССР», вышедшее 5 июня 1925 года. Положение крайне ужесточало порядок выезда. Вся заграница объявлялась «враждебным капиталистическим окружением».
Но настоящий "прорыв" случился 9 июня 1935 года, когда советским правительством, чтобы строители коммунизма не разбежались, был принят закон, устанавливающий смертную казнь за побег через границу. Преступниками объявлялись также и родственники перебежчиков.
Деликатным молчанием обходились два вопроса: откуда взялось столько нарушителей и почему в СССР бежал только один из них, а все остальные — из. А также, что потом делал с ними самый гуманный в мире советский суд?
Профессией пограничника стала охота на своих. Все, что движется в зоне границы, рассматривалось как цель и добыча.
Закон, предусматривающий расстрел за нелегальную эмиграцию, был отменен лишь после смерти Сталина. За побег с территории СССР теперь "по гуманному" было предусмотрено тюремное заключение.
Были и другие способы давления на желающих сменить гражданство, особенно тех, кто стремился уехать в Израиль или другие капстраны. Молодой человек, отдавший воинский долг в звании рядового, автоматически становился невыездным в течение семи лет, подача заявления в ОВИР на выезд влекла обсуждение в трудовом коллективе, потерю работы.
Но начиная с середины пятидесятых годов дело было уже поставлено на индустриальную основу. Телефоны, автоматы, прожектора и радиолокаторы. Закрытые приграничные зоны. Вспаханная контрольно-следовая полоса. Минные поля и сигнальные ракеты.
И вот тогда побежали с выдумкой. С народной смекалкой. Побежали творчески. Пешком, бегом, ползком, вплавь, по воздуху.
В порядке дальнейшей заботы о благе народа партия велела КБ Яковлева разработать легкомоторный маломестный самолет для нужд народного хозяйства. Так появился «Як-12». Трубадуры протрубили о воздушном такси для счастливых тружеников. Летчик и три пассажира. Самолет надежен, прост, садится на любой луг.
Этот сволочной самолет не хотел садиться на любой луг. Он часто хотел садиться на заграничный луг. Три пассажира сообщали пилоту, что следующая станция — Стокгольм. На бреющем полете поганая этажерка не бралась радарами. А троим сговориться просто: три товарища, одна семья и т.д. — и никаких подозрений.
Выпуск серии прекратили. Службу воздушных такси расформировали. Виновным отвернули головы. И приняли решение, что советские люди должны летать якобы по десять на «Ан-2». По проверенным маршрутам.
С застарелой ненавистью красного кавалериста к аэроплану маршал Ворошилов ликвидировал аэроклубы. Он в это время курировал ДОСААФ, и комсомольцам-добровольцам оставалось только летать без мотора на планере или прыгать более-менее сверху вниз с парашютом. Но самопроизвольные передвижения по горизонтали были прекращены после того, как пара юных асов нарушила священную границу. Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор совсем не для того, чтобы всякая шваль могла сбежать из родного лагеря.
На юго-востоке современной Чехии, в Моравии, есть Музей "железного занавеса". Он расположился в бывшем здании контрольно-пропускного пункта чехословацких пограничников. На стенах – списки фамилий и черные кресты. Неудачные попытки побега, закончившиеся смертью.
Но чемпионом по улетанию остается, видимо, лейтенант Беленко, дунувший во время планового учебно-тренировочного полета на своем «МиГе» прямиком в Японию.
Мгновенно возник слоган: «В Японию — МиГом!». Командиры авиаполка, эскадрильи и замполит ознакомились с методикой допроса в органах госбезопасности. Старый лозунг «Комсомолец — на самолет!» обрел новый оптимистический смысл.
Те, кто не умел летать, - поплыли.
В декабре 1974 года "невыездной" ученый-океанолог Станислав Курилов прыгнул за борт круизного лайнера и за два дня и три ночи, преодолев около 100 км, вплавь добрался до Филиппин.
Уроженец томской области Пётр Патрушев, будучи профессиональным пловцом, сумел без всякого специального снаряжения в 1962 году переплыть участок Чёрного моря от приграничного курортного города Батуми до Турции. История его побега из СССР вошла в секретные учебники многих разведок мира. Власти Советского Союза заочно приговорили Патрушева к смертной казни. Мемуары Петра Патрушева так и называются – "Приговорён к расстрелу".
Такая прекрасная была страна. Такой концлагерь. Из которого уплывали рискуя жизнью. Тот, кто не умел хорошо плавать, - пополз.
Чемпионом по уползанию с Родины можно считать парнишку, который в начале семидесятых прополз чуть не километр по дренажной трубе и выполз из советской Карелии в независимую Финляндию. Он полз по уму. Он хронометрировал проход пограничного наряда и издали чертил подобные треугольники, определяя длину своей трассы. Он разделся догола, обмазался солидолом для тепла и скользкости, выпил водки для бодрости и согрева, привязал резиновый мешок с одеждой к ноге и пополз, сняв с советской стороны трубы заранее спиленную решетку. В ледяной родниковой воде, текущей в трубе ручейком, он добрался до того конца и стал пилить ту решетку ножовкой.
Все морские побережья, с которых можно было проложить водный путь за бугор, вечером освещались прожекторами.
Они таки уплывали вон. Но не ночью, а днем — как бы нечаянно. Черноморский рецепт был таков: берутся два надувных матраса, и один привязывается под другой. Под них привязывается непромокаемый мешок с канистрой пресной воды, шоколадом и одеждой; рекомендуется взять также документы и русско-английский разговорник. А нож привязать бечевкой поближе, чтоб был под рукой. Это барахло в сложенном виде, завернутым в купальное полотенце грузится в прогулочную лодочку, берущуюся напрокат на пляже. Отгребаешь подальше, спускаешь матрасы — и тихо дрейфуешь в сторону. Тут главное — выбрать день с правильным ветром, чтоб надолго задул в сторону Турции.
Расчет был верен и прост, требовались лишь выносливость и мужество. Если катер погранцов тебя вылавливает уже черт-те где — ты обрезаешь и протыкаешь нижний матрас, топишь нож и благодарно плачешь в руки спасителей. Но пока хватятся, пока разберутся, пока заметят, пока организуют поиск — тут иногда можно в Австралию сплыть, не то что в Турцию. Уплывали!
Анекдотической легендой стала история одного ленинградского инженера-электронщика, который спокойно и без хлопот перешел финскую границу так, пешком. Он был, видите ли, умный. Он сидел в кустах и определял сектора возможного наблюдения. Потом пошел, прикидывая низинки, где не возьмет фотоэлемент и прочая сигнализация. Смотрел под ноги и над головой. Карабкался, прыгал и полз. И прошел.
Пройдя, он выбросил корзинку с грибами: при поимке он косил бы под заблудившегося.
Ушел и ушел, ничего особенного. Но он сдался в советское посольство в Хельсинки! Он рыдал от ужаса и просился домой: я за-за-заблудился! Его долго трясли, доставили в Питер, еще трясли. Где ты проходил?! Не-не-не помню!.. Поржали. Вставили фитиля пограничникам и отпустили дурака. Через месяц "дурак" ушел проверенным маршрутом — с деньгами, валютой, со всеми концами. Теперь он знал, что уйти — можно.
Жёсткие ограничения, касающиеся возможности выезда из СССР, просуществовали почти до самого его распада. Первым серьёзным шагом по либерализации миграционного законодательства стал Закон «О въезде и выезде», принятый в 1990 году.
