"Деды" НКВД воевали на Западной Украине

Воспоминания Ивана Киндрата

Родился в 1923 г., доктор медицины, Рочестер, США.

В июне 1941 г. я жил в студенческом общежитии по ул. Скарбкивской, 10 во Львове. 29 июня приблизились войска Вермахта, в городе была паника и беспорядок. Оставались войска особого назначения НКВД.

Знакомый, что жил напротив тюрьмы по ул. Лонцкого, рассказал, что в ночь с 28 июня слышал оттуда глухие выстрелы и сумасшедшие крики. Мы, 4 студента, отправились на разведку. Замурованную теперь и закрытые тогда тюремные ворота подорвали связкой гранат.

Перед входом во двор увидели 8 мертвых мужчин и женщин, около стены еще две женщины, еще живые, но окровавленные и в бессознательном состоянии. В дальнейшем выяснилось, что это были не узники, а наемные рабочие, которых уничтожили последними, как свидетелей кровавого преступления. Обе женщины вскоре умерли. Убиты они все 10 были уколами штыков, кое-кто имел по множеству ран в груди и животах.

Со двора двери вели к большому помещению, с горой трупов аж под потолок. Нижние были еще теплые. Возраст жертв между 15 и 60 годами, но подавляющее большинство 20-35 лет.Лежали в разных позах, с открытыми глазами и с масками ужаса на лицах. Между ними немало женщин.
На левой стене были распяты трое мужчин, едва покрытых одеждой с плеч, с отрезанными половыми членами. Под ними на полу, в полусидячих наклонных позах две монашки, с теми органами во рту.

Выявленные нами жертвы энкаведистского садизма были убиты выстрелами в рот или в затылок. Но еще больше было заколотых штыками в живот. Одни голые или почти голые, другие в порядочном уличном платье. Один был в галстуке, наверное, только что арестованный.

Из центрального помещения, затопленного лужами крови, вели два коридора. Я пошел направо, в надежде отыскать живых. Первая камера: на вбитом в стену крюке повешенный на шнуре человек в военных штанах и сапогах. Его рост выше того крюка. На стене выцарапана надпись: Да здравствует свободная Россия . Жертва майор советской авиации.

К одной из следующих камер трудно было подступиться. По ту сторону дверей несколько тел, прильнувших лицом к щели дверей. Догорали остатки ядовитого газа запах тухлых яиц.

В следующей камере две очень молодые и даже после смерти красивые женщины, задушенные, со шнурами на шее. Рядом двое младенцев с разбитыми черепами. На наличнике двери свежие пятна разбрызганного мозга.

Еще одно проявление зверства отъятые пальцы, снятая ремнями кожа на спинах. Накручивали кожу на палку постепенно, изо дня в день. Заканчивали один ремень начинали второй. Тщательно надрезали скальпелем, стерилизуя предыдущие места, чтобы пытаемый не умер преждевременно.

[...] Попадаю в большее помещение, со столом посередине. На столе привязан обнаженный человек с невероятно скорченным лицом. Тело покрыто стеклянным колпаком. На животе раны со странными дырами. Вдруг из дыр вылезают один за другим несколько крыс. Это один из многих видов пыток энкаведистов. Под колпак к живому заключенному запускали голодных крыс.

Все. Силы меня покинули. Кажется, потерял за этот час лет 12 жизни. Теряя сознание от ужаса, выбежал из тюрьмы. Никто из нас так и не наткнулся на живых.

В разбитом магазине беру фотоаппарат и возвращаюсь фотографировать гору трупов, распятых священника и монашку в главном помещении. К камерам уже невмоготу возвращаться. За неделю мои фотографии появились в Краковских вестях , но не все, некоторые были признаны нецензурными. Такие дикие преступления показывать не рискнули. Позже, в 1943 году, я закопал эти фотографии на огороде у родной хаты.

Воспоминания Михаила Мируса

Родился в 1929 г., житель г. Черткова Тернопольской области.

Услышав, что немцы, вступив в город, открыли тюрьму, я, как и другие жители Черткова, отправился туда. Увиденное запечатлелось в память страшной картиной на всю жизнь. Вдоль стен простирались аккуратно вскопанные газоны клумбы со свежепосаженными цветами.

На просторном дворе было пусто. [...] Мужчина и женщина, оба мертвые, были прислонены к стене и подперты кольями, чтобы не упали. У него детородный орган перетянут колючей проволокой, у нее также пучок проволоки в половом органе. [...]

На весь объем первого (помещения В. Г.) была выкопана яма, заваленная трупами. Сверху их присыпали тонким слоем земли, видно, что работу не успели закончить. Сверху лежали еще двое, наверное, исполнители той работы. Там были и лопаты. [...]

Лицо мужчины было как будто сожжено или ошпарено, аж почернело. Посередине находился металлический бак, от которого отходили трубы толщиной как рука или толще. По тем трубам поступал пар и выедал плоть. Под глазами, задушенных паром мешочки. Ушей не было, совсем поотпадали, и носы тоже .